Последний автобус на Вудсток [СИ] - Декстер Колин (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗

Льюис призадумался, что бы сказал этот доктор пациенту, у которого злокачественная опухоль. Наверняка, это был бы оооочень долгий эээээ разговор. Он поблагодарил доброго Айболита и быстренько ушёл. Пока спускался с крыльца по ступенькам, всё никак не мог мысленно отделаться от экающего доктора. Пристало к нему это эканье, как банный лист! Надо будет жене рассказать про э-э-ээ-того доктора Грина.

Как было договорено, Льюис подъехал за Морсом к колледжу в час дня. Он рассказал инспектору, как страдает доктор Грин по поводу разглашения врачебной тайны. Но Морс отреагировал непробиваемым цинизмом.

— Можно подумать, мы не знали, что она глотала эти таблетки! Нам и так криминалисты всё доложили, помнишь?

Следовало и Льюису об этом помнить. Он тоже читал те отчёты. Морс на самом деле его попросил познакомиться с теми отчётами поближе, изучить досконально. Тогда это показалось не так важно. Неужели Морс уже в начале расследования осознал все взаимосвязи? Льюис в этом сомневался. И его сомнения, как всегда, подтвердились.

Пока Льюис выезжал из города, Морс попросил завернуть к мотелю у развязки на Вудсток.

— Пивка возьмём с бутербродами, угу?

Они уселись в Моррис Бар. Морс углубился в медицинскую карту Сильвии Кей. Страницы охватывали практически всю её недолгую жизнь, начиная с младенческой желтухи в возрасте двух дней и кончая переломом руки в августе непосредственно перед её гибелью. Корь, бородавки на пальцах, инфекция среднего уха, понос, головные боли (миопия?). Ничего интересного не было в этой истории болезней. Большинство записей не носило конфиденциального характера, а у доктора Грина (странно, но факт!) оказался очень разборчивый почерк. Он сам осматривал Сильвию по поводу последних двух случаев: головные боли и перелом руки.

Морс передал карту Льюису, а сам пошёл освежить стаканы.

Многие медицинские подробности уже имелись в отчёте криминалистов.

— Ломал когда-нибудь руку? — спросил Морс.

— Нет.

— Говорят, ужасно больно. Из-за нервных окончаний или типа того. То же самое, когда ногу сломаешь, Льюис. Очень-очень больно.

— Уж кто-кто, а вы-то знаете, каково это, сэр!

— Ага. Но если человек крепкого телосложения вроде меня, он выздоравливает быстро.

Льюис пропустил фразу мимо ушей. Пусть шеф повыпендривается, если хочет.

— Ты заметил, — продолжал Морс, — что Грин принимал её как раз за день до смерти?

Льюис снова открыл карту. Он уже читал ту запись, но не обратил внимания на дату. Теперь он убедился, что Морс прав. Сильвия приходила в Самертаунскую поликлинику во вторник, 28 сентября с направлением от хирурга-ортопеда из Редклифской больницы. В направлении значилось:

Льюису не стоило труда представить, как она приходила на консультацию к врачу. Вдруг мозг его озарила идея. Причиной идеи была работа с Морсом: у Морса вечно что-то вспыхивало в мозгах, вот и к Льюису привязалась такая зараза. И такое вдруг ему в голову пришло, что аж самому стало жутко.

— Не думаете ли вы, сэр, что… эээ… — кажется, он и от Грина заразился.

— Что ЧТО? — спросил Морс с мрачным видом.

— Что у Грина были шуры-муры с Сильвией?

Морс печально улыбнулся и осушил стакан с пивом.

— Можно разузнать, наверняка.

— Но вы говорили, что вся эта медицинская бредятина для нас очень важна?

— Ну, это я поскромничал.

— Нашли, что искали?

— Да. Похоже на то. По правде говоря, мне нужны были кое-какие подтверждения. Вчера разговаривал с Грином по телефону.

— А он… эээ… а он… эээ… — Льюис на пальцах попытался что-то изобразить. Это был единственный момент за последние тяжелые для следствия дни, когда почувствовалось облегчение, вроде как отпустила в невесомость сила чугунной гравитации.

У Сью во вторник был отгул после обеда, что её чрезвычайно радовало. Работать в травмпункте ужасно тяжело, всё время на ногах при её каблуках! Других девочек не было, она сделала бутербродик, сидела в кухоньке и кушала, уставившись красивыми печальными глазами в светлый кафельный пол. Она тогда пообещала Дейвиду написать. Нужно собраться и заставить себя это сделать сегодня. Что бы написать? Можно рассказать про работу, ещё можно про то, как они здорово провели выходные и что она его ждёт-не дождётся. Только всё это было не то, безо всякого восторга. Она проклинала себя, что такая чёрствая, но и проклиная, прекрасно понимала, что свои желания и удовольствия для неё всего важнее. Это называется — эгоистка. Особенно в отношениях с Дейвидом. Напрасно, просто невозможно, абсолютно глупо, даже хуже — ОПАСНО было думать про него: про Морса. Но так его хотелось, что хоть головой об стенку бейся. Хоть бы позвонил. Невыносимо хотелось хотя бы увидеть. Ойййй… хоть вой!.. Пока она сидела там, уставившись в белый кафельный пол, на неё накатило, как волна, чувство угрызения совести, одиночества и… короче, страдала девка ужасно, хоть топись.

Во вторник Дженнифер была вся в делах. Шеф, Пальмер, передал письмо — хотел, чтобы она отредактировала. После Рождества коэффициенты практически на всё должны были вырасти на 10 %, нужно было проинформировать всех клиентов компании. Умник, подумала Дженнифер, совсем писать не умеет. Всё повторяет в каждом предложении «видимо мы», «видимо мы», «ведь мы». Лучше бы написал: «ведьмы мы» — ха-ха-ха. Так ей показалось намного лучше: метафоричнее.

Она уверенным почерком исправила первый абзац. Потом и всё остальное. Теперь хоть понять можно, о чём письмо. Пальмер не зря считал её самой умной девушкой в конторе, всегда спрашивал совета по важным вопросам. Но долго она там не задержится, пусть не мечтает. На прошлой неделе она написала заявления в две другие фирмы. Никому рассказывать об этом не собиралась, особенно мистеру Пальмеру. Не то что ей тут работать не нравилось, дело вовсе не в этом. Зарплата у неё — мало не покажется: сложить зарплату Мери и Сью… Сью! Она вспомнила воскресный вечер, когда приехала из Лондона. Как удачно, что она их застукала! Снова представила ту сцену и на губах заиграла зловещая улыбка.

Она отнесла бумаги в кабинет мистера Пальмера, где Джудит пыталась печатать со скоростью диктующего шефа.

Дженнифер подала шефу бумаги.

— Кое-где сделала вставки.

— Благодарю сердечно. Набросал начерно. Вдруг пришло в голову. Конечно, пришлось подправить. Ещё раз спасибо. Отлично.

Дженнифер промолчала. Она удалилась и зашагала по коридору в комнату машинисток, на прелестных губах играла всё та же зловещая улыбка.

Третья девочка-припевочка — общительная конопатая пышечка Мери, работала в Радио Оксон. В приличной компании вроде BBC её должность называлась бы «девочка на побегушечках». Мери тоже хотела сменить работу. Но в отличие от Дженнифер у нее не имелось столько сертификатов об окончании всяких курсов с отличными оценками. Мери думала, что Дженнифер и в школе была круглой отличницей-зазнайкой.

Они нормально уживались втроём, но Мери была бы не против съехать. Сью ей нравилась, хотя и немного тормозная в последние дни. Мужики её донимали. В полицейского того что ли втюрилась? Ну и ладно, ничего такого в этом не было. По крайней мере, Сью не вредная. А вот Дженнифер…

После ланча во вторник к ней подошёл поболтать один ассистент. Весёлый бородач с пятью малолетними детьми и неискоренимой тягой к женскому полу. Мери не спешила дать ему отпор.

Глава 27

Двадцать первое, двадцать второе октября; четверг, пятница.

По словам дежурной медсестры состояние Бернарда Кротера было «удовлетворительным». В четверг утром он уже сидел в постели, ожидая первого посетителя. Довольно странно, но Морс не стал претендовать на первенство в этом случае и галантно уступил очередь остальным желающим.